Международный статус Молдовы: выводы

Руслан Шевченко. Международный статус Молдовы (историко-юридические аспекты). Кишинев, Понтос, 2007.


ВЫВОДЫ

В качестве выводов выделим следующее. Территория будущего Молдавского княжества первоначально, после изгнания татар, являлась вассалом Венгрии. Однако с формированием Молдавского княжества и приходом к власти бывшего марамурешского феодала Богдана, объявившего себя воеводой, в результате ряда столкновений с  венгерскими отрядами ему фактически удалось выйти из вассальных отношений с Венгрией. При нем и его ближайших преемниках Молдове удалось добиться своего признания в качестве самостоятельного государства со стороны европейских держав. Став камнем преткновения между Польшей и Венгрией, Молдова была вынуждена принимать то польский, то венгерский сюзеренитет, в зависимости от того, кто из них был в данный момент опаснее для страны. В конце концов в силу непрекращавшихся претензий Венгрии на Молдову княжество избрало своим сюзереном Польшу, которая не планировала объявить Молдову своей областью. Сюзеренитет Польши над Молдовой с существенными изменениями просуществовал до 1489 г. Многочисленные вассальные присяги Молдовы Польше способствовали тому, что Польша до второй половины 15 века охраняла ее от венгерских притязаний. 

Разгром венгерской армии при Байе (15 декабря 1467 г.) привел к кардинальным изменениям в молдо-венгерских отношениях. Связи Молдовы с Венгрией после этого укрепились настолько, что в 1475 г., с заключением молдо-венгерского договора, над Молдовой установился двойной польско-венгерский сюзеренитет (1475-1485). Рассчитывая вернуть захваченные турками в 1484 г. Килию и Четатя Албэ, Штефан в 1485 г. вновь объявил Молдову вассалом Польши, а когда убедился, что ее сюзеренитет не оправдывает его надежды, снова сделал Венгрию своим сюзереном (1489). Этот шаг восстановил двойной сюзеренитет над Молдовой, с тем лишь отличием, что вторым сюзереном, неофициальным, которому после перерыва в 1473-1486 гг. вновь платили дань, уже была Турция.

 Роль и значение Польши в молдавской политике упало после этих событий, а также после разгрома поляков при Кодрий Козминулуй (1497) настолько, что уже в 1499 г., согласно договору с Молдовой, Польша окончательно отказалась от своих прав сюзерена и признала Молдову юридически равноправной с нею стороной.  Поскольку роль Венгрии в условиях того времени, когда все более усиливалась Османская империя, для молдавской политики также сильно упала, то можно сказать, что начиная с 1499 г. у Молдовы де-факто был лишь один сюзерен – Турция, отношения с которым де-юре были оформлены капитуляциями 1513 и 1529 гг. Согласно им Молдова сохраняла статус независимого государства, союзного Турции и находившегося под ее военным покровительством. Ограничения во внешней политике касались только союзов и договоров с другими государствами, носивших антитурецкий характер.

Тем не менее такие союзы заключались, вопреки капитуляциям, вплоть до 1711 г., что говорит о по крайней мере относительной самостоятельности внешней политики Молдовы. Несмотря на захват Молдовы Турцией в 1538 г. и введенную после этого турками практику назначения господарей, а также все росшее налоговое бремя в пользу Турции, международный статус Молдовы все же не претерпел в это время существенных изменений: по-прежнему заключались равноправные договора с европейскими государствами (например, Австрией в 1594 г.), в 1569 г. Александру Лэпушняну принес присягу польскому королю, а в 1595-1611 и 1615-1616 гг. Молдова и вовсе вернулась под польский сюзеренитет. Однако до 1711 г., если не считать росших налоговых отчислений в бюджет Турции и назначения ею молдавских господарей, понятие «сюзеренитет» над Молдовой было в достаточной мере условным. Этот статус самостоятельного государства под эгидой Турции последняя сама признала в ходе Карловицких переговоров 1699 г.

1711 г. можно считать рубежным в истории Молдавского государства. После провала Прутского похода Петра I, в котором неосмотрительно принял участие господарь Молдовы Д.Кантемир, статус ее претерпел коренные изменения. Внешнеполитические контакты страны были сведены до минимума и поставлены под жесткий контроль турок. Во внутренней политике права господарей – преимущественно греков из стамбульского квартала Фанар (фанариотов) существенно урезались многочисленными налогами и поборами. С этого момента Молдова перестает рассматриваться Европой как самостоятельное государство и воспринимается как автономная турецкая провинция. Этот статус в глазах европейских политиков сохранился за Молдовой уже до 1812 г., хотя турецкие власти так никогда и не решились официально объявить княжество своим пашалыком и формально Молдова сохраняла свой статус самостоятельного территориального образования. После 1768 г. Турция даже использовала Молдову в качестве посредника для решения собственных внешнеполитических задач. Некоторые изменения статуса Молдовы последовали в результате Кучук-Кайнарджийского мира (10/21 июля 1774 г.), по которому Россия получила право участвовать в определении господарей Молдовы и выступать в защиту населения княжества, т.е. обрела некоторые признаки сюзерена.

Новый, автономный статус Молдовы в составе Османской империи был признан и формально европейскими государствами, учредившими в конце 18 века в княжестве свои консульства и пытавшимися расширить свое влияние в нем. Длилось такое положение примерно до войны 1806-1812 гг., когда русские войска в очередной раз заняли Молдову. В новых условиях роль иностранных консульств была сведена к нулю. После Бухарестского мира между Россией и Турцией (16/28 мая 1812 г.) от Молдавского княжества была отделена восточная часть, между Прутом и Днестром,  отошедшая к России и получившая название Бессарабия.  

Статус этого края был сведен до уровня все время урезавшейся автономии со своим правительством, в котором большинство мест имели первое время местные бояре (правда, назначавшиеся из Петербурга губернаторы обычно с успехом обходили эту помеху). В 1818 г. Бессарабия получила статус области во главе с  Верховным Советом, губернатором, назначавшимся Петербургом, и исправниками, назначавшимися из числа местных бояр. В 1818-1828 гг. продолжился процесс сокращения полномочий края – российские чиновники назначались вместо местных, в Верховный Совет Петербург дополнительно стал назначать еще двух чиновников, что обусловило перевес мнения центральных властей над местными (7 российских и 6 местных представителей). В 1828 г. было введено в действие «Учреждение по управлению Бессарабской областью», которое почти аннулировало автономию края, а 7 декабря 1873 г. указом Александра II Бессарабская область стала обычной российской губернией. Этот статус, несмотря на отдельные протесты представителей местной интеллигенции,  сохранялся до 1917 г.

После падения царизма власть в Бессарабии перешла к назначавшемуся Временным Правительством губернскому комиссару и на местах – уездным комиссарам, назначавшимся по решению последнего.  Эта «власть комиссаров» в условиях разложения центральной власти в России обеспечила де-факто автономию Бессарабии в ее составе.

Большевистский переворот 24-25 октября / 6-7 ноября 1917 гг. и созванный вскоре вслед за тем, 21 ноября 1917 г. в Бессарабии парламент края – Сфатул Цэрий в корне изменили ситуацию в регионе. Члены Сфатул Цэрий, в соответствии с планами уже свергнутого к тому времени Временного Правительства России, рассматривали себя как временный орган власти, который вскоре должен будет передать власть специально созванному Народному (Учредительному) собранию края. Последний же, согласно этим планам, должен был обеспечить реальную автономию края в составе будущей Российской Федеративной Республики. Исходя из этого, Сфатул Цэрий не признал большевистский переворот в России, указав в своем письме в Петроград, что «в центре России отсутствует власть», и продолжая надеяться на скорое восстановление власти Временного Правительства. Несмотря на это важнейшее для понимания всех последующих событий обстоятельство,  Совет Народных Комиссаров РСФСР во главе с В.Лениным признал Сфатул Цэрий законной властью в Бессарабии. Таким образом, Советская Россия юридически признала независимость Бессарабской губернии (со 2 декабря 1917 г.- Молдавской Демократической Республики).

В условиях все разраставшегося хаоса  и анархии в крае, сознавая свою неспособность справиться с ситуацией, Сфатул Цэрий уполномочил созданный им Совет Генеральных Директоров (СГД) (т.е. правительство) «принимать все необходимые решения по текущим вопросам», т.е. по сути, предоставил ему чрезвычайные полномочия. Располагая этим разрешением, СГД официально обратился с просьбой к Румынии ввести войска на территорию МДР для ликвидации анархии. В январе 1918 г. Румыния установила режим военного контроля  над территорией края – фактически с согласия высшей власти МДР.  

24 января 1918 г. Сфатул Цэрий провозгласил государственную независимость Молдавской Демократической Республики.  Хотя эта власть превратилась уже в декоративную, так как регион контролировался румынскими войсками, тем не менее это была единственная законная власть МДР, уполномоченная принимать подобные решения.  И эта власть 27 марта 1918 г. провела голосование по вопросу о присоединении МДР  к  Румынии.

Несмотря на то, что решение об условном присоединении МДР к ней было принято при наличии должного кворума (из 162 членов – «за» проголосовали 86), есть все основания считать его недействительным с момента принятия. Во-первых, в документе, вопреки международному праву, край назывался «Молдавская Демократическая Республика (Бессарабия)», а далее по тексту – только «Бессарабия». В отсутствие официального решения Сфатул Цэрий о переименовании края в Бессарабию, законодательный орган края по существу, присоединил к Румынии несуществующее юридически государственное образование. Кроме того, вокруг здания, где заседал Сфатул Цэрий в момент обсуждения вопроса об объединении, были размещены румынские войска, что, по свидетельству Н.Титулеску, противоречило принципам международного права. Мы уже не говорим о том, что объединение 27 марта 1918 г. было только  условным, а окончательное соединение с Румынией предполагалось позднее.

Не была узаконена власть Румынии над краем и 27 ноября 1918 г., так как за безоговорочное присоединение Пруто-Днестровского региона к ней проголосовало лишь менее 46 из 162 депутатов Сфатул Цэрий, что составляло значительно меньше половины от необходимого числа (82). Поэтому Румыния так и не получила законных прав на обладание территорией бывшей МДР в период 1918-1940 гг., а лишь осуществляла временное управление ею, не обеспечив к тому же право на это управление должным образом (и не добившись окончательного признания своих прав на регион со стороны европейских держав). Власть над краем продолжал юридически осуществлять Сфатул Цэрий – по крайней мере, до его незаконного роспуска 27 ноября 1918 г. румынскими властями. 

Дата 27 ноября 1918 г. стала знаковой в истории Молдовы – вплоть до выборов в Верховный Совет МССР 25 февраля и 10 марта 1990 г. на ее территории больше не проводилось хоть сколько-нибудь свободное волеизъявление депутатов, избранных в ее законодательный орган.  Голосования на выборах в Парламент Румынии и Верховные Советы СССР и МССР, в которых участвовали жители Молдовы, в первом случае проводились, когда территория региона была незаконным образом присоединена к Румынии, к тому же в условиях осадного положения, а во втором – когда будущая Республика Молдова была попросту аннексирована СССР. Для жителей Молдовы разница между СССР и Румынией заключалась в данном случае лишь в том, что Румыния хотя бы постаралась (хотя и неудачно) узаконить свои права на территорию, которую называла Бессарабией, тогда как СССР отобрал ее у Румынии, ссылаясь лишь на то, что он является де-юре правопреемником Российской империи, в состав которой когда-то входило Пруто-Днестровское междуречье, что, как мы увидели выше, является достаточно шатким основанием.

Поэтому, основываясь на вышеприведенных доказательствах, мы должны со всей определенностью указать, что все последующие в период 1918-1940 гг. румыно-советские дискуссии, иногда перераставшие даже в боевые действия, по вопросу кому принадлежит междуречье Днестра и Прута, беспредметны и лишены всякого смысла, поскольку ни Румыния, ни СССР не имели юридических прав на него. Говоря об этом периоде, мы считаем необходимым остановиться на двух обстоятельствах.

Первое из них связано с созданием Бессарабской ССР в мае 1919 г. Она была сформирована властями РСФСР из политических соображений, чтобы обозначить свои претензии на Бессарабию и наделена правами, даже превышавшими формальные полномочия союзных республик образца 1922-1944 гг, в частности правом обладать собственными воинскими формированиями и на самостоятельный отдел иностранных дел (прообразы Министерств обороны и иностранных дел). Эта попытка не увенчалась успехом, так как советские войска потерпели поражение от деникинцев и были вынуждены эвакуироваться из Приднестровья. Вместе с поражением советские власти временно отказались от создания республики на левом берегу Днестра. Вновь к этой идее вернулись уже после создания СССР, вновь исходя из претензий на Бессарабию, что было признано в решении Политбюро ЦК РКП (б) от 29 июля 1924 г.

Реализация этих претензий на практике началась в 1939 г., когда СССР и Германия заключили договор о ненападении. Согласно секретному протоколу к нему (т.н.Пакт Молотова-Риббентропа), Германия, уже приступившая к тому времени к политике захватов в Европе,  признавала, в частности, право СССР на обладание Прибалтикой и Бессарабией. В 1940 г. СССР воспользовался этим согласием, чтобы заставить Румынию передать ему Бессарабию. Несмотря на поражения начального этапа войны 1941-1945 гг., и отступление советских войск из Молдовы, в результате успешных для них боев марта и августа 1944 г. СССР вернул себе Пруто-Днестровское междуречье, восстановив там установленное в августе-ноябре 1940 г. административно-территориальное устройство и основываясь при этом на границах, установленных 28 июня 1940 г. Поэтому утверждение В.Стати о том, что пакт Молотова-Риббентропа утратил силу 22 июня 1941 г., с началом советско-германской войны, а его последствия были по этой же причине аннулированы  [293] не соответствует действительности. Именно «последствиями пакта» и воспользовался СССР, чтобы сначала получить территорию между Прутом и Днестром в 1940 г., восстановить там свою власть в 1944 г., ссылаясь уже на событие 28 июня 1940 г., когда Румыния согласилась (хотя и под давлением изнутри и извне) на передачу Бессарабии СССР, а затем владеть ею до 1991 г.

Во-вторых, ни в 1940 г., ни когда-либо позднее СССР не обеспечил даже формально свои права на Пруто-Днестровский регион, получивший название Молдавской ССР. Просьба о присоединении тогда еще формально Бессарабии к СССР в качестве союзной республики не была подписана высшим, по действовавшим на тот момент Конституциям СССР 1936 г. и МАССР 1938 г., должностным лицом края, которым в то время являлся Председатель Президиума Верховного Совета МАССР (МССР еще не была создана) Ф.Бровко, а только председателем СНК МАССР Т.Константиновым и первым секретарем Молдавского обкома КП (б) У П.Бородиным, который юридически вообще не имел никакого права подписывать подобные документы, так как власть партийных органов не была узаконена названными выше Конституциями. Кроме того, в 1940-1991 гг. официальные руководители МССР (Председатели Президиума Верховного Совета, а с 1978 г., согласно новой Конституции МССР, и первые секретари ЦК КПМ) никогда не подписывали никаких документов о присоединении МССР к договору о создании Союза ССР. Статус МССР на момент ее образования можно определить как оккупированная территория с очень узкой, к тому же полностью подконтрольной партийным органам автономией от Москвы. В этом своем качестве Молдавская ССР после продолжительных переговоров с Украиной, пойдя на существенные уступки, согласовала с ней общие границы, а Верховный Совет СССР 4 ноября 1940 г. утвердил их. Таким образом, состоялся узаконенный обмен территориями между республикой-подписантом Договора об образовании СССР, Украиной, получившей Северную Буковину и Южную Бессарабию, и  МССР, получившей взамен за утраченные земли 6 районов бывшей МАССР. С этого момента Левобережье Днестра стало составной частью МССР.

Следующей важной датой в истории статуса Молдовы стало 10 февраля 1947 г. В этот день, подписав Парижский договор, коммунистическое правительство Румынии официально признало прохождение границы с Молдавской ССР по реке Прут. В этой связи  следует подчеркнуть следующее.  В 1812 г. по Бухарестскому договору, как уже отмечалось, Османская империя, пользуясь своим правом сюзерена Молдавского княжества, передала России  восточную часть последнего. Спустя почти полвека, в 1859 г. запрутская Молдова объединилась с Валахией в единое государство – Румыния, ставшее, таким образом, юридически правопреемником обоих княжеств. На этом основании правящие круги Румынии получили законные основания для претензий на бывшую часть Молдавского княжества – Бессарабскую губернию Российской империи. Однако в 1918 г. румынские власти, стремясь закрепить за собой междуречье Прута и Днестра, действовали в противоречии с принципами международного права (см. выше), и не сумели юридически оформить это присоединение, объявив своей провинцией (вначале автономной) государственное образование, которого на карте мира, с точки зрения права, не существовало («Молдавская Демократическая Республика (Бессарабия)»). Поэтому подписание Румынией Парижского договора 1947 г. является просто признанием несостоятельности ее действий в 1918 г. в отношении МДР.

 Нужно отметить, что Румыния была не единственным государством Европы, имевшим законное право на присоединение территорий других стран. Так, СССР, объявив себя правопреемником царской России, неоднократно  заявлял, что не признает итогов русско-японской войны 1904-1905 гг., согласно которым, по Портсмутскому миру, к Японии, в частности, отошел принадлежавший России Южный Сахалин. В конце концов, как известно, в результате советско-японской войны 9 августа – 2 сентября 1945 г. Япония согласилась с возвратом Южного Сахалина правопреемнику России – Советскому Союзу.

Вплоть до середины 1950- х гг. МССР располагала очень ограниченным набором прав (примечательно, что советские власти восстановили для союзных республик один из элементов турецкой административной системы – резидентов господарей в Стамбуле, которые в новых условиях назывались постоянными представителями Совета Министров МССР при Совете Министров СССР). И хотя полномочия республик в 1954-1965 гг. были внешне весьма существенно расширены (кроме того, остались неизменными декларативные права на выход из состава СССР, самостоятельное осуществление власти на своей территории и т.д. [294]) партийный контроль за их реальным осуществлением, строги       й надзор КПМ за работой Совета Министров и Верховного Совета республики остался прежним, низводя эти права, по существу, до уровня фикции: ведь власть на всех уровнях  курировалась партийными структурами аналогичного уровня, к тому же узаконившими ее в соответствии с Конституциями СССР 1977 г. и МССР 1978 г [295].

Статус республики, несколько измененный в результате хрущевских реформ, оставался впоследствии неизменным до 23 ноября 1989 г. В этот день Верховный Совет МССР принял Закон о проведении выборов народных депутатов МССР, разрешив участие альтернативных КПСС кандидатов, создав тем самым предпосылки для последующей легитимизации всех структур власти республики путем всенародного голосования на всеобщих выборах. Несмотря на то, что МССР все еще продолжала оставаться частью СССР и пока еще подчинялась всем его высшим структурам власти – ЦК КПСС, Совету Министров СССР и Президиуму Верховного Совета СССР, был сделан важный шаг к последующему изменению юридического статуса Молдавской ССР и обретению ею государственной независимости от Советского Союза.   

В результате проведенных 25 февраля и 10 марта 1990 г. первых законных выборов в Верховный Совет МССР в высшем законодательном органе республики оказались представлены две политические силы: КПМ и Народный Фронт Молдовы (НФМ). Участвовавшие в выборах и поддержавшие программы своих кандидатов, таким образом, уполномочили своих избранников продолжить замороженный на десятилетия процесс возвращения Молдавскому государству всех атрибутов независимого. 5 июня 1990 г. МССР была переименована в Советскую Социалистическую Республику Молдова (ССРМ), а 23 июня 1990 г. ее Верховный Совет принял Декларацию о суверенитете ССРМ, которым, в частности, провозглашалось действие законов СССР на территории республики только после их ратификации Верховным Советом ССРМ, что должно было стать наглядным свидетельством реальной автономии ССРМ в составе СССР. На основании этого акта, изданного в соответствии со ст.68 Конституции МССР 1978 г., формально обеспечивавшей государственный суверенитет республики на своей территории, Верховный Совет ССРМ вынес решение о неучастии ССРМ в проведении 17 марта 1991 г. референдума о сохранении СССР [296].  23 мая 1991 ССРМ была решением Парламента переименована в Республику Молдова. 27 августа 1991 г. Парламент Молдовы провозгласил Республику Молдова независимым государством. Этот акт был принят в соответствии со ст.69 Конституции МССР(ССРМ, РМ, действовавшей до 1994 г.)., согласно которой МССР и ее правопреемник – Республика Молдова сохраняет за собой право выхода из состава СССР [297].  Таким образом, основываясь на народном волеизъявлении 25 февраля и 10 марта 1990 г., узаконившем существование Молдавской ССР, избранный народом Верховный Совет (Парламент) сформировал легитимные органы власти республики и принял Декларации о суверенитете и независимости Молдавского государства.

Выборы 1990 г. окончательно легитимизировали Приднестровье как составную часть Молдовы. Следует отметить, однако, что несмотря на все последующие события, и прежде всего вооруженный конфликт 1992 г. на Днестре, вплоть до настоящего времени нашей стране пока не удается обеспечить контроль над своим левобережным регионом. Лидеры Левобережья во главе с бывшим директором Тираспольского завода «Электромаш» (1987-1990) и председателем Тираспольского горсовета И.Смирновым (с 1990 г.), поддержанные ОСТК (В.Рыляков), женским забастовочным комитетом (Г.Андреева) и другими местными организациями, вначале устроили незаконные массовые акции протеста и забастовки против принятия законов о языках в республике (10 августа – 28 сентября 1989 г.), затем выступали против объявления триколора государственным флагом Молдовы, и наконец, стали требовать отдельного от Молдовы государственного образования в составе СССР [298]. В создавшейся крайне сложной обстановке, когда власти ряда городов и сел Левобережья начали проводить референдумы «о вхождении в состав Приднестровской АССР в случае ее создания» [299], Верховный Совет ССРМ предпринял крайне необдуманный шаг, приняв 23 июня 1990 г. «Заключение о политико-юридической оценке Советско-германского договора о ненападении и дополнительного секретного протокола от 23 августа 1939 г., а также их последствий для Бессарабии и Северной Буковины», из которого следовало, что «Бессарабия» (т.е.Республика Молдова) плюс Северная Буковина и часть Одесской области Украины являются румынскими территориями, оккупированными СССР [300]. Тем самым, не упомянув  в документе Приднестровья, не указав, что с 1940 г. оно являлось законной составной частью Молдавской ССР (ССРМ), Верховный Совет ССРМ опроверг собственную же Декларацию о суверенитете, принятую в тот же самый день, 23 июня 1990 г. и поставив Молдову де-юре в положение, существовавшее до 28 июня 1940 г., когда территория между Прутом и Днестром являлась провинцией Румынии под названием Бессарабия и отказавшись от левобережья Днестра.

Названный документ стал поэтому важным козырем приднестровских сепаратистов в их борьбе за отделение от Молдовы и существенно способствовал распространению их преступной агитации за провозглашение т.н. «Приднестровской АССР» (со 2 сентября 1990 г.- «ПМССР», с 5 ноября 1991 г.- «ПМР»), состоявшееся 2 сентября 1990 г. Вплоть до сего дня он продолжает служить принципиальным доводом антиконституционных властей Левобережья в их претензиях на образование «самостоятельного приднестровского государства». И хотя ни одно государство, в том числе и Россия, никогда официально не признавало независимым левобережный регион Молдовы, тем не менее  тогдашнее решение Верховного Совета ССРМ нанесло и наносит огромный вред делу укрепления молдавского государственности. Поэтому, на наш взгляд, оно должно быть пересмотрено тем же органом, который его когда-то принимал – Парламентом Республики Молдова, возможно, с учетом высказанных в настоящей работе положений и с указанием, что нынешняя Республика Молдова юридически является правопреемницей Молдавского княжества, Бессарабской области, Молдавской Демократической Республики и Молдавской Советской Социалистической Республики. Так будет подтвержден континуитет Молдовы по отношению ко всем названным субъектам права, а Молдавское государство, Республика Молдова окончательно обретет статус подлинно независимой страны, которая, как мы глубоко убеждены, займет уже в недалеком будущем свое, достойное место в Европе.

Руслан ШЕВЧЕНКО, доктор истории       

           

 ВЫВОДЫ

В качестве выводов выделим следующее. Территория будущего Молдавского княжества первоначально, после изгнания татар, являлась вассалом Венгрии. Однако с формированием Молдавского княжества и приходом к власти бывшего марамурешского феодала Богдана, объявившего себя воеводой, в результате ряда столкновений с  венгерскими отрядами ему фактически удалось выйти из вассальных отношений с Венгрией. При нем и его ближайших преемниках Молдове удалось добиться своего признания в качестве самостоятельного государства со стороны европейских держав. Став камнем преткновения между Польшей и Венгрией, Молдова была вынуждена принимать то польский, то венгерский сюзеренитет, в зависимости от того, кто из них был в данный момент опаснее для страны. В конце концов в силу непрекращавшихся претензий Венгрии на Молдову княжество избрало своим сюзереном Польшу, которая не планировала объявить Молдову своей областью. Сюзеренитет Польши над Молдовой с существенными изменениями просуществовал до 1489 г. Многочисленные вассальные присяги Молдовы Польше способствовали тому, что Польша до второй половины 15 века охраняла ее от венгерских притязаний. 

Разгром венгерской армии при Байе (15 декабря 1467 г.) привел к кардинальным изменениям в молдо-венгерских отношениях. Связи Молдовы с Венгрией после этого укрепились настолько, что в 1475 г., с заключением молдо-венгерского договора, над Молдовой установился двойной польско-венгерский сюзеренитет (1475-1485). Рассчитывая вернуть захваченные турками в 1484 г. Килию и Четатя Албэ, Штефан в 1485 г. вновь объявил Молдову вассалом Польши, а когда убедился, что ее сюзеренитет не оправдывает его надежды, снова сделал Венгрию своим сюзереном (1489). Этот шаг восстановил двойной сюзеренитет над Молдовой, с тем лишь отличием, что вторым сюзереном, неофициальным, которому после перерыва в 1473-1486 гг. вновь платили дань, уже была Турция.

 Роль и значение Польши в молдавской политике упало после этих событий, а также после разгрома поляков при Кодрий Козминулуй (1497) настолько, что уже в 1499 г., согласно договору с Молдовой, Польша окончательно отказалась от своих прав сюзерена и признала Молдову юридически равноправной с нею стороной.  Поскольку роль Венгрии в условиях того времени, когда все более усиливалась Османская империя, для молдавской политики также сильно упала, то можно сказать, что начиная с 1499 г. у Молдовы де-факто был лишь один сюзерен – Турция, отношения с которым де-юре были оформлены капитуляциями 1513 и 1529 гг. Согласно им Молдова сохраняла статус независимого государства, союзного Турции и находившегося под ее военным покровительством. Ограничения во внешней политике касались только союзов и договоров с другими государствами, носивших антитурецкий характер.

Тем не менее такие союзы заключались, вопреки капитуляциям, вплоть до 1711 г., что говорит о по крайней мере относительной самостоятельности внешней политики Молдовы. Несмотря на захват Молдовы Турцией в 1538 г. и введенную после этого турками практику назначения господарей, а также все росшее налоговое бремя в пользу Турции, международный статус Молдовы все же не претерпел в это время существенных изменений: по-прежнему заключались равноправные договора с европейскими государствами (например, Австрией в 1594 г.), в 1569 г. Александру Лэпушняну принес присягу польскому королю, а в 1595-1611 и 1615-1616 гг. Молдова и вовсе вернулась под польский сюзеренитет. Однако до 1711 г., если не считать росших налоговых отчислений в бюджет Турции и назначения ею молдавских господарей, понятие «сюзеренитет» над Молдовой было в достаточной мере условным. Этот статус самостоятельного государства под эгидой Турции последняя сама признала в ходе Карловицких переговоров 1699 г.

1711 г. можно считать рубежным в истории Молдавского государства. После провала Прутского похода Петра I, в котором неосмотрительно принял участие господарь Молдовы Д.Кантемир, статус ее претерпел коренные изменения. Внешнеполитические контакты страны были сведены до минимума и поставлены под жесткий контроль турок. Во внутренней политике права господарей – преимущественно греков из стамбульского квартала Фанар (фанариотов) существенно урезались многочисленными налогами и поборами. С этого момента Молдова перестает рассматриваться Европой как самостоятельное государство и воспринимается как автономная турецкая провинция. Этот статус в глазах европейских политиков сохранился за Молдовой уже до 1812 г., хотя турецкие власти так никогда и не решились официально объявить княжество своим пашалыком и формально Молдова сохраняла свой статус самостоятельного территориального образования. После 1768 г. Турция даже использовала Молдову в качестве посредника для решения собственных внешнеполитических задач. Некоторые изменения статуса Молдовы последовали в результате Кучук-Кайнарджийского мира (10/21 июля 1774 г.), по которому Россия получила право участвовать в определении господарей Молдовы и выступать в защиту населения княжества, т.е. обрела некоторые признаки сюзерена.

Новый, автономный статус Молдовы в составе Османской империи был признан и формально европейскими государствами, учредившими в конце 18 века в княжестве свои консульства и пытавшимися расширить свое влияние в нем. Длилось такое положение примерно до войны 1806-1812 гг., когда русские войска в очередной раз заняли Молдову. В новых условиях роль иностранных консульств была сведена к нулю. После Бухарестского мира между Россией и Турцией (16/28 мая 1812 г.) от Молдавского княжества была отделена восточная часть, между Прутом и Днестром,  отошедшая к России и получившая название Бессарабия.  

Статус этого края был сведен до уровня все время урезавшейся автономии со своим правительством, в котором большинство мест имели первое время местные бояре (правда, назначавшиеся из Петербурга губернаторы обычно с успехом обходили эту помеху). В 1818 г. Бессарабия получила статус области во главе с  Верховным Советом, губернатором, назначавшимся Петербургом, и исправниками, назначавшимися из числа местных бояр. В 1818-1828 гг. продолжился процесс сокращения полномочий края – российские чиновники назначались вместо местных, в Верховный Совет Петербург дополнительно стал назначать еще двух чиновников, что обусловило перевес мнения центральных властей над местными (7 российских и 6 местных представителей). В 1828 г. было введено в действие «Учреждение по управлению Бессарабской областью», которое почти аннулировало автономию края, а 7 декабря 1873 г. указом Александра II Бессарабская область стала обычной российской губернией. Этот статус, несмотря на отдельные протесты представителей местной интеллигенции,  сохранялся до 1917 г.

После падения царизма власть в Бессарабии перешла к назначавшемуся Временным Правительством губернскому комиссару и на местах – уездным комиссарам, назначавшимся по решению последнего.  Эта «власть комиссаров» в условиях разложения центральной власти в России обеспечила де-факто автономию Бессарабии в ее составе.

Большевистский переворот 24-25 октября / 6-7 ноября 1917 гг. и созванный вскоре вслед за тем, 21 ноября 1917 г. в Бессарабии парламент края – Сфатул Цэрий в корне изменили ситуацию в регионе. Члены Сфатул Цэрий, в соответствии с планами уже свергнутого к тому времени Временного Правительства России, рассматривали себя как временный орган власти, который вскоре должен будет передать власть специально созванному Народному (Учредительному) собранию края. Последний же, согласно этим планам, должен был обеспечить реальную автономию края в составе будущей Российской Федеративной Республики. Исходя из этого, Сфатул Цэрий не признал большевистский переворот в России, указав в своем письме в Петроград, что «в центре России отсутствует власть», и продолжая надеяться на скорое восстановление власти Временного Правительства. Несмотря на это важнейшее для понимания всех последующих событий обстоятельство,  Совет Народных Комиссаров РСФСР во главе с В.Лениным признал Сфатул Цэрий законной властью в Бессарабии. Таким образом, Советская Россия юридически признала независимость Бессарабской губернии (со 2 декабря 1917 г.- Молдавской Демократической Республики).

В условиях все разраставшегося хаоса  и анархии в крае, сознавая свою неспособность справиться с ситуацией, Сфатул Цэрий уполномочил созданный им Совет Генеральных Директоров (СГД) (т.е. правительство) «принимать все необходимые решения по текущим вопросам», т.е. по сути, предоставил ему чрезвычайные полномочия. Располагая этим разрешением, СГД официально обратился с просьбой к Румынии ввести войска на территорию МДР для ликвидации анархии. В январе 1918 г. Румыния установила режим военного контроля  над территорией края – фактически с согласия высшей власти МДР.  

24 января 1918 г. Сфатул Цэрий провозгласил государственную независимость Молдавской Демократической Республики.  Хотя эта власть превратилась уже в декоративную, так как регион контролировался румынскими войсками, тем не менее это была единственная законная власть МДР, уполномоченная принимать подобные решения.  И эта власть 27 марта 1918 г. провела голосование по вопросу о присоединении МДР  к  Румынии.

Несмотря на то, что решение об условном присоединении МДР к ней было принято при наличии должного кворума (из 162 членов – «за» проголосовали 86), есть все основания считать его недействительным с момента принятия. Во-первых, в документе, вопреки международному праву, край назывался «Молдавская Демократическая Республика (Бессарабия)», а далее по тексту – только «Бессарабия». В отсутствие официального решения Сфатул Цэрий о переименовании края в Бессарабию, законодательный орган края по существу, присоединил к Румынии несуществующее юридически государственное образование. Кроме того, вокруг здания, где заседал Сфатул Цэрий в момент обсуждения вопроса об объединении, были размещены румынские войска, что, по свидетельству Н.Титулеску, противоречило принципам международного права. Мы уже не говорим о том, что объединение 27 марта 1918 г. было только  условным, а окончательное соединение с Румынией предполагалось позднее.

Не была узаконена власть Румынии над краем и 27 ноября 1918 г., так как за безоговорочное присоединение Пруто-Днестровского региона к ней проголосовало лишь менее 46 из 162 депутатов Сфатул Цэрий, что составляло значительно меньше половины от необходимого числа (82). Поэтому Румыния так и не получила законных прав на обладание территорией бывшей МДР в период 1918-1940 гг., а лишь осуществляла временное управление ею, не обеспечив к тому же право на это управление должным образом (и не добившись окончательного признания своих прав на регион со стороны европейских держав). Власть над краем продолжал юридически осуществлять Сфатул Цэрий – по крайней мере, до его незаконного роспуска 27 ноября 1918 г. румынскими властями. 

Дата 27 ноября 1918 г. стала знаковой в истории Молдовы – вплоть до выборов в Верховный Совет МССР 25 февраля и 10 марта 1990 г. на ее территории больше не проводилось хоть сколько-нибудь свободное волеизъявление депутатов, избранных в ее законодательный орган.  Голосования на выборах в Парламент Румынии и Верховные Советы СССР и МССР, в которых участвовали жители Молдовы, в первом случае проводились, когда территория региона была незаконным образом присоединена к Румынии, к тому же в условиях осадного положения, а во втором – когда будущая Республика Молдова была попросту аннексирована СССР. Для жителей Молдовы разница между СССР и Румынией заключалась в данном случае лишь в том, что Румыния хотя бы постаралась (хотя и неудачно) узаконить свои права на территорию, которую называла Бессарабией, тогда как СССР отобрал ее у Румынии, ссылаясь лишь на то, что он является де-юре правопреемником Российской империи, в состав которой когда-то входило Пруто-Днестровское междуречье, что, как мы увидели выше, является достаточно шатким основанием.

Поэтому, основываясь на вышеприведенных доказательствах, мы должны со всей определенностью указать, что все последующие в период 1918-1940 гг. румыно-советские дискуссии, иногда перераставшие даже в боевые действия, по вопросу кому принадлежит междуречье Днестра и Прута, беспредметны и лишены всякого смысла, поскольку ни Румыния, ни СССР не имели юридических прав на него. Говоря об этом периоде, мы считаем необходимым остановиться на двух обстоятельствах.

Первое из них связано с созданием Бессарабской ССР в мае 1919 г. Она была сформирована властями РСФСР из политических соображений, чтобы обозначить свои претензии на Бессарабию и наделена правами, даже превышавшими формальные полномочия союзных республик образца 1922-1944 гг, в частности правом обладать собственными воинскими формированиями и на самостоятельный отдел иностранных дел (прообразы Министерств обороны и иностранных дел). Эта попытка не увенчалась успехом, так как советские войска потерпели поражение от деникинцев и были вынуждены эвакуироваться из Приднестровья. Вместе с поражением советские власти временно отказались от создания республики на левом берегу Днестра. Вновь к этой идее вернулись уже после создания СССР, вновь исходя из претензий на Бессарабию, что было признано в решении Политбюро ЦК РКП (б) от 29 июля 1924 г.

Реализация этих претензий на практике началась в 1939 г., когда СССР и Германия заключили договор о ненападении. Согласно секретному протоколу к нему (т.н.Пакт Молотова-Риббентропа), Германия, уже приступившая к тому времени к политике захватов в Европе,  признавала, в частности, право СССР на обладание Прибалтикой и Бессарабией. В 1940 г. СССР воспользовался этим согласием, чтобы заставить Румынию передать ему Бессарабию. Несмотря на поражения начального этапа войны 1941-1945 гг., и отступление советских войск из Молдовы, в результате успешных для них боев марта и августа 1944 г. СССР вернул себе Пруто-Днестровское междуречье, восстановив там установленное в августе-ноябре 1940 г. административно-территориальное устройство и основываясь при этом на границах, установленных 28 июня 1940 г. Поэтому утверждение В.Стати о том, что пакт Молотова-Риббентропа утратил силу 22 июня 1941 г., с началом советско-германской войны, а его последствия были по этой же причине аннулированы  [293] не соответствует действительности. Именно «последствиями пакта» и воспользовался СССР, чтобы сначала получить территорию между Прутом и Днестром в 1940 г., восстановить там свою власть в 1944 г., ссылаясь уже на событие 28 июня 1940 г., когда Румыния согласилась (хотя и под давлением изнутри и извне) на передачу Бессарабии СССР, а затем владеть ею до 1991 г.

Во-вторых, ни в 1940 г., ни когда-либо позднее СССР не обеспечил даже формально свои права на Пруто-Днестровский регион, получивший название Молдавской ССР. Просьба о присоединении тогда еще формально Бессарабии к СССР в качестве союзной республики не была подписана высшим, по действовавшим на тот момент Конституциям СССР 1936 г. и МАССР 1938 г., должностным лицом края, которым в то время являлся Председатель Президиума Верховного Совета МАССР (МССР еще не была создана) Ф.Бровко, а только председателем СНК МАССР Т.Константиновым и первым секретарем Молдавского обкома КП (б) У П.Бородиным, который юридически вообще не имел никакого права подписывать подобные документы, так как власть партийных органов не была узаконена названными выше Конституциями. Кроме того, в 1940-1991 гг. официальные руководители МССР (Председатели Президиума Верховного Совета, а с 1978 г., согласно новой Конституции МССР, и первые секретари ЦК КПМ) никогда не подписывали никаких документов о присоединении МССР к договору о создании Союза ССР. Статус МССР на момент ее образования можно определить как оккупированная территория с очень узкой, к тому же полностью подконтрольной партийным органам автономией от Москвы. В этом своем качестве Молдавская ССР после продолжительных переговоров с Украиной, пойдя на существенные уступки, согласовала с ней общие границы, а Верховный Совет СССР 4 ноября 1940 г. утвердил их. Таким образом, состоялся узаконенный обмен территориями между республикой-подписантом Договора об образовании СССР, Украиной, получившей Северную Буковину и Южную Бессарабию, и  МССР, получившей взамен за утраченные земли 6 районов бывшей МАССР. С этого момента Левобережье Днестра стало составной частью МССР.

Следующей важной датой в истории статуса Молдовы стало 10 февраля 1947 г. В этот день, подписав Парижский договор, коммунистическое правительство Румынии официально признало прохождение границы с Молдавской ССР по реке Прут. В этой связи  следует подчеркнуть следующее.  В 1812 г. по Бухарестскому договору, как уже отмечалось, Османская империя, пользуясь своим правом сюзерена Молдавского княжества, передала России  восточную часть последнего. Спустя почти полвека, в 1859 г. запрутская Молдова объединилась с Валахией в единое государство – Румыния, ставшее, таким образом, юридически правопреемником обоих княжеств. На этом основании правящие круги Румынии получили законные основания для претензий на бывшую часть Молдавского княжества – Бессарабскую губернию Российской империи. Однако в 1918 г. румынские власти, стремясь закрепить за собой междуречье Прута и Днестра, действовали в противоречии с принципами международного права (см. выше), и не сумели юридически оформить это присоединение, объявив своей провинцией (вначале автономной) государственное образование, которого на карте мира, с точки зрения права, не существовало («Молдавская Демократическая Республика (Бессарабия)»). Поэтому подписание Румынией Парижского договора 1947 г. является просто признанием несостоятельности ее действий в 1918 г. в отношении МДР.

 Нужно отметить, что Румыния была не единственным государством Европы, имевшим законное право на присоединение территорий других стран. Так, СССР, объявив себя правопреемником царской России, неоднократно  заявлял, что не признает итогов русско-японской войны 1904-1905 гг., согласно которым, по Портсмутскому миру, к Японии, в частности, отошел принадлежавший России Южный Сахалин. В конце концов, как известно, в результате советско-японской войны 9 августа – 2 сентября 1945 г. Япония согласилась с возвратом Южного Сахалина правопреемнику России – Советскому Союзу.

Вплоть до середины 1950- х гг. МССР располагала очень ограниченным набором прав (примечательно, что советские власти восстановили для союзных республик один из элементов турецкой административной системы – резидентов господарей в Стамбуле, которые в новых условиях назывались постоянными представителями Совета Министров МССР при Совете Министров СССР). И хотя полномочия республик в 1954-1965 гг. были внешне весьма существенно расширены (кроме того, остались неизменными декларативные права на выход из состава СССР, самостоятельное осуществление власти на своей территории и т.д. [294]) партийный контроль за их реальным осуществлением, строги       й надзор КПМ за работой Совета Министров и Верховного Совета республики остался прежним, низводя эти права, по существу, до уровня фикции: ведь власть на всех уровнях  курировалась партийными структурами аналогичного уровня, к тому же узаконившими ее в соответствии с Конституциями СССР 1977 г. и МССР 1978 г [295].

Статус республики, несколько измененный в результате хрущевских реформ, оставался впоследствии неизменным до 23 ноября 1989 г. В этот день Верховный Совет МССР принял Закон о проведении выборов народных депутатов МССР, разрешив участие альтернативных КПСС кандидатов, создав тем самым предпосылки для последующей легитимизации всех структур власти республики путем всенародного голосования на всеобщих выборах. Несмотря на то, что МССР все еще продолжала оставаться частью СССР и пока еще подчинялась всем его высшим структурам власти – ЦК КПСС, Совету Министров СССР и Президиуму Верховного Совета СССР, был сделан важный шаг к последующему изменению юридического статуса Молдавской ССР и обретению ею государственной независимости от Советского Союза.   

В результате проведенных 25 февраля и 10 марта 1990 г. первых законных выборов в Верховный Совет МССР в высшем законодательном органе республики оказались представлены две политические силы: КПМ и Народный Фронт Молдовы (НФМ). Участвовавшие в выборах и поддержавшие программы своих кандидатов, таким образом, уполномочили своих избранников продолжить замороженный на десятилетия процесс возвращения Молдавскому государству всех атрибутов независимого. 5 июня 1990 г. МССР была переименована в Советскую Социалистическую Республику Молдова (ССРМ), а 23 июня 1990 г. ее Верховный Совет принял Декларацию о суверенитете ССРМ, которым, в частности, провозглашалось действие законов СССР на территории республики только после их ратификации Верховным Советом ССРМ, что должно было стать наглядным свидетельством реальной автономии ССРМ в составе СССР. На основании этого акта, изданного в соответствии со ст.68 Конституции МССР 1978 г., формально обеспечивавшей государственный суверенитет республики на своей территории, Верховный Совет ССРМ вынес решение о неучастии ССРМ в проведении 17 марта 1991 г. референдума о сохранении СССР [296].  23 мая 1991 ССРМ была решением Парламента переименована в Республику Молдова. 27 августа 1991 г. Парламент Молдовы провозгласил Республику Молдова независимым государством. Этот акт был принят в соответствии со ст.69 Конституции МССР(ССРМ, РМ, действовавшей до 1994 г.)., согласно которой МССР и ее правопреемник – Республика Молдова сохраняет за собой право выхода из состава СССР [297].  Таким образом, основываясь на народном волеизъявлении 25 февраля и 10 марта 1990 г., узаконившем существование Молдавской ССР, избранный народом Верховный Совет (Парламент) сформировал легитимные органы власти республики и принял Декларации о суверенитете и независимости Молдавского государства.

Выборы 1990 г. окончательно легитимизировали Приднестровье как составную часть Молдовы. Следует отметить, однако, что несмотря на все последующие события, и прежде всего вооруженный конфликт 1992 г. на Днестре, вплоть до настоящего времени нашей стране пока не удается обеспечить контроль над своим левобережным регионом. Лидеры Левобережья во главе с бывшим директором Тираспольского завода «Электромаш» (1987-1990) и председателем Тираспольского горсовета И.Смирновым (с 1990 г.), поддержанные ОСТК (В.Рыляков), женским забастовочным комитетом (Г.Андреева) и другими местными организациями, вначале устроили незаконные массовые акции протеста и забастовки против принятия законов о языках в республике (10 августа – 28 сентября 1989 г.), затем выступали против объявления триколора государственным флагом Молдовы, и наконец, стали требовать отдельного от Молдовы государственного образования в составе СССР [298]. В создавшейся крайне сложной обстановке, когда власти ряда городов и сел Левобережья начали проводить референдумы «о вхождении в состав Приднестровской АССР в случае ее создания» [299], Верховный Совет ССРМ предпринял крайне необдуманный шаг, приняв 23 июня 1990 г. «Заключение о политико-юридической оценке Советско-германского договора о ненападении и дополнительного секретного протокола от 23 августа 1939 г., а также их последствий для Бессарабии и Северной Буковины», из которого следовало, что «Бессарабия» (т.е.Республика Молдова) плюс Северная Буковина и часть Одесской области Украины являются румынскими территориями, оккупированными СССР [300]. Тем самым, не упомянув  в документе Приднестровья, не указав, что с 1940 г. оно являлось законной составной частью Молдавской ССР (ССРМ), Верховный Совет ССРМ опроверг собственную же Декларацию о суверенитете, принятую в тот же самый день, 23 июня 1990 г. и поставив Молдову де-юре в положение, существовавшее до 28 июня 1940 г., когда территория между Прутом и Днестром являлась провинцией Румынии под названием Бессарабия и отказавшись от левобережья Днестра.

Названный документ стал поэтому важным козырем приднестровских сепаратистов в их борьбе за отделение от Молдовы и существенно способствовал распространению их преступной агитации за провозглашение т.н. «Приднестровской АССР» (со 2 сентября 1990 г.- «ПМССР», с 5 ноября 1991 г.- «ПМР»), состоявшееся 2 сентября 1990 г. Вплоть до сего дня он продолжает служить принципиальным доводом антиконституционных властей Левобережья в их претензиях на образование «самостоятельного приднестровского государства». И хотя ни одно государство, в том числе и Россия, никогда официально не признавало независимым левобережный регион Молдовы, тем не менее  тогдашнее решение Верховного Совета ССРМ нанесло и наносит огромный вред делу укрепления молдавского государственности. Поэтому, на наш взгляд, оно должно быть пересмотрено тем же органом, который его когда-то принимал – Парламентом Республики Молдова, возможно, с учетом высказанных в настоящей работе положений и с указанием, что нынешняя Республика Молдова юридически является правопреемницей Молдавского княжества, Бессарабской области, Молдавской Демократической Республики и Молдавской Советской Социалистической Республики. Так будет подтвержден континуитет Молдовы по отношению ко всем названным субъектам права, а Молдавское государство, Республика Молдова окончательно обретет статус подлинно независимой страны, которая, как мы глубоко убеждены, займет уже в недалеком будущем свое, достойное место в Европе.

Руслан ШЕВЧЕНКО, доктор истории