Приднестровская оппозиция в идеологическом тупике

Причина этого молчания оппозиционеров, как находящихся внутри, так и вне Приднестровья, также вполне очевидна. Сказав «а» - о неизбежном крахе экономики Приднестровья, неизбежно придется сказать «б» - как быть с политическим статусом региона и что делать с его жителями, объяснить, какой будет их дальнейшая судьба, теперь уже на руинах разрушающегося Приднестровья – пойдут ли они «в Румынию», как им 25 лет нагло лгут в Тирасполе и Москве, или же получат определенный статус в страшной для них перспективой расплаты за прошлое Молдове. Оппозиция в Приднестровье всегда воспринималась как некий чужеродный, враждебный рудимент, подлежащий обязательному искоренению. В ней Смирнов, а ныне Шевчук видели и видят происки иностранных государств – как, естественно, Молдовы, так и Запада во главе с США. Поэтому в отношении оппозиции постоянно принимались самые разные меры воздействия – угрозы, шантаж, психологический террор и т.д. Исключение составили разве что «президентские выборы» 1991 г. Конкурентами И.Смирнова тогда выступали глава «Верховного Совета» региона Г.Маракуца и Г.Благодарный. Никакой оппозиции И.Смирнову они не составляли и сами это прекрасно знали, а были выдвинуты просто для создания видимости «демократичности» псевдовыборов в регионе, играя роль «фона» для основного кандидата и уточняя только некоторые вопросы социально-экономического характера в его программе. Тем не менее Г.Маракуца собрал целых 31%, которых, по-видимому, и сам не ожидал, заведомо согласившись с определенной ему Москвой ролью «вечно второго» на посту главы «Верховного Совета» региона. Вторые «президентские выборы» состоялись в 1996 г. На сей раз ситуация несколько изменилась, так как к 1996 г. Приднестровье уже пережило ужасающую инфляцию 1993-1995 гг., начавшийся постепенный спад в экономике, который лидер региона И.Смирнов объяснял привычными «кознями Молдовы». На сей раз, чтобы вывести из игры своего соперника, Владимира Малахова, критически относившегося к экономической политике тираспольского лидера, Смирнов использовал аргумент его «связей с Кишиневом», так как некоторые молдавские СМИ действительно сочувствовали Малахову, видя в нем более «либерального», нежели Смирнов, деятеля, больше склонного к компромиссам с центральными властями страны. В результате Смирнов получил даже больше голосов, чем прежде – 71%. К концу 1990-х гг., с формированием финансово-промышленной группировки «Шериф», возглавлявшейся Виктором Гушаном и Ильей Казмалы (из-за чего Левобережье даже неофициально именовали тогда «Республикой Шериф») власть Смирнова, казалось, даже еще более укрепилась. У «Шерифа» было немало заслуг перед сепаратистским регионом – это и создание мощного по молдавским меркам одноименного футбольного клуба, который уже в первые годы своего существования произвел фурор в молдавском футболе; и образование сети многоканального телевидения, АЗС и других объектов. Обогащаясь, «Шериф» одновременно был в то время опорой существовавшего в Левобережье режима, поэтому ему создали максимально выгодные условия для развития. Но к 2000 г. руководство «Шерифа» сочло, что уже переросло рамки обыкновенной, пусть и крупной компании и пора включать в сферу своей деятельности не только бизнес, но и политику. Уже в 2000 г. «Шериф» обзавелся собственной политической партией – «Обновление» во главе с Н.Тюряевым. В окружение нового лидера входили люди, и сегодня хорошо известные в регионе – нынешние глава законодательного органа региона М.Бурла и министр внутренних дел Г.Кузьмичев, советник Е.Шевчука Н.Лизунов, мэр Тирасполя А.Безбабченко и другие. В «Обновлении» довольно скептически относились к социально-экономическому курсу И.Смирнова, и считали, что способны справиться с управлением регионом лучше Смирнова. Тем не менее на выборах 2001 г. время «обновленцев» еще не пришло. Конкурентами Смирнова на выборах стали бывший мэр Бендер Т.Зенович и А.Радченко. Критические заявления А.Радченко о смирновском режиме охотно печатались в молдавской прессе, что, как несколько лет назад с Малаховым, сыграло с Радченко злую щутку – никакие даже нейтральные публикации о левобережных политиках в Молдове не останутся незамеченными в Тирасполе и вызовут подозрения в «переходе на сторону врага». А тем более, когда речь шла о публикации целых цитат из его высказываний с явной симпатией к Радченко, который, хотя и не имел никаких шансов победить Смирнова, но хотя бы мог «отвести душу», критикуя его. Несколько более опасным оказался для Смирнова другой конкурент – Т.Зенович. Последний, входивший некоторое время в смирновскую команду, немало знал о ее неладах с законом и свои компроматы время от времени «сливал». Однако и его оказалось очень легко поймать на «антиприднестровской деятельности». Он рассказывал в СМИ о таких кошмарных для приднестровского режима вещах, как продажа оружия из региона в Чечню и Сербию, считал тогдашнего Президента Молдовы В.Воронина «настоящим коммунистом» и осуждал власти Приднестровья, которые Воронина непрерывно ругали. После этого Зеновича объявили «врагом Приднестровья» и «агентом Молдовы». Что означало, что его песенка как политического деятеля в регионе окончательно спета (так оказалось и на самом деле). Но на этих выборах впервые попытались проявить себя и оппозиционеры иного характера – правые, для которых даже Смирнов был недостаточно «патриотичен» по отношению к региону и они постоянно подозревали его в уступках и потенциальном предательстве интересов региона. Оппозиция «справа» сформировалась в регионе еще с 1993-1994 гг. Ее представителями были, в частности, такие деятели, как бывший ректор Приднестровского университета юрист Василий Яковлев и бывший министр науки, народного образования и религии в первом смирновском кабинете Андрей Сафонов. Оба появились в Приднестровье как «беженцы от террора националистов» Кишинева. Яковлев осуждал Смирнова за намерения превратить землю в предмет купли-продажи, что укореняет в Приднестровье капитализм, и считал, что тот идет на необоснованные уступки на переговорах с центральными властями страны. За такие кощунственные высказывания Яковлева вскоре выжили из региона и тот в 1997 г. сбежал аж в Ижевск, откуда продолжал критиковать смирновский курс. В этом качестве он пригодился воронинской пропаганде, которая несколько раз цитировала его нелицеприятные высказывания о деятельности тираспольской администрации и самого Смирнова. А.Сафонов, трансформировавшийся из историка в издателя СМИ, тоже критиковал Смирнова за провальный экономический курс и ослабление позиций региона в переговорах с властями Молдовы. Такая позиция была для И.Смирнова изначально много более опасной, чем заявления Зеновича или Радченко, потому что исходила от «твердокаменных» сторонников «приднестровской независимости», еще более рьяных, нежели Смирнов. И многие действительно могли призадуматься – может быть, Игорь Николаевич и правда с годами сдает позиции «соседнему государству»? Этого нельзя было допустить. Поэтому решено было действовать по принципу – все гениальное просто. Потому банально сняли Сафонова с его командой с предвыборной гонки (впрочем, с репрессиями «по-приднестровски» Сафонов успел познакомиться еще ранее, о чем сам рассказывал на страницах бендерского «Нового времени»). Следующим этапом в развитии приднестровской оппозиции следует считать 2005-й год. Во время выборов в Верховный Совет региона Смирнов неожиданно потерял там абсолютное большинство в пользу шерифовского «Обновления», получившего 23 голоса из 43 и избравшего своего лидера – Е.Шевчука – председателем Верховного Совета. Жители региона действительно стали уставать от бессменного лидера и начали искать что-то новое, более современное, которое, как им казалось, они нашли в «Обновлении». Однако деятельность там «обновленцев» свелась к простому «перетягиванию каната» и доказыванию жителям Приднестровья, кто сильнее – они или Смирнов. Несколько оживились в эти годы и другие оппозиционеры – во время выборов 2006 г., кроме уже упомянутого выше А.Сафонова, в них приняли участие также депутат Верховного Совета Петр Томайлы, решивший слегка повысить собственный рейтинг, и кандидат от Компартии Приднестровья Надежда Бондаренко. Однако несмотря на активную критику социально-экономического курса, заводившего экономику региона в тупик, которую вела Бондаренко, представительница коммунистов, потерявших популярность в регионе еще в 1989-1991 гг., не имела никаких шансов на президентское кресло. А.Сафонов выступал в то время за «многовекторный» путь региона и европейские перспективы Приднестровья, что снижало его шансы в регионе еще более. На сей раз снятие его с гонки было просто профилактической мерой, поэтому Сафонов даже сумел восстановить свой кандидатский статус (хоть и безрезультатно). А идеи П.Томайлы (введение поста премьера, создание Министерства экономического развития и некоторые другие) были впоследствии реализованы Смирновым и уже Шевчуком. Оставался один И.Смирнов, укрепивший свои позиции после победы. В 2009 г. он, казалось, победил окончательно, добившись отставки Е.Шевчука с поста главы Верховного Совета региона, сорвав попытки «обновленцев» существенно урезать его полномочия. Однако ему удалось лишь ненадолго удержать власть. В конце 2011 г. усталость от бессменного Смирнова, при котором дела в экономике стали медленно, но верно заходить в тупик, постепенно усиливался отток молодежи за пределы региона, возникла и росла экономическая зависимость от России, сделали свое дело. Молодой, в то время 42-летний, Е.Шевчук пообещал устранить экономические неурядицы путем программы «555 дней», остановить эмиграцию населения, повысить жизненный уровень, усилить интеграцию с Россией и изображал себя твердым сторонником «приднестровской независимости», признания которой он якобы добьется, если будет избран. Это позволило ему, прикрывшись официальным «кандидатом Кремля» А.Каминским (настоящим был сам Шевчук) «выбить из седла» И.Смирнова уже в первом туре, а затем легко победить А.Каминского во втором. Впрочем, эйфория от нового лидера у жителей региона прошла довольно скоро. Выяснилось, что программы «555 дней» не существует в природе, это был всего лишь телефонный код Рыбницы, родного города Шевчука. Зависимость от России не только никуда не делась, но продолжала усиливаться, исчисляясь уже сотнями миллионов долларов ежегодно. Продолжало медленно замирать социально-экономическое развитие региона, темпы которого годами держались преимущественно на нескольких предприятиях – ММЗ, МолдГРЭС и Рыбницком цементном комбинате. В 2014 г. оно «внезапно» обрушилось, из-за недальновидного поведения тираспольских лидеров, которые стали тайно поддерживать украинских сепаратистов и выказывали неодобрение новым властям в Киеве. Процесс обвала приднестровской экономики идет и ныне, неослабевающими темпами. В этой обстановке обрела еще более отчетливые контуры всегда присутствовавшая идеологическая ограниченность приднестровской оппозиции, основными представителями которой стали все тот же А.Сафонов и сменивший Е.Шевчука на посту лидера «Обновления» А.Дирун. Загнанная в очень жесткие рамки, она никогда не могла (а ныне – и подавно) выказывать никаких симпатий никому в окружающем Приднестровье мире, кроме России. Критиковать власти можно только с очень большой оглядкой, чтобы не обвинили в сочувствии к ненавистной Молдове, а теперь еще и к «бандеровской» Украине. Находить какие-либо положительные стороны у политики Запада, в особенности в отношении к Приднестровью, невозможно, чтобы не обвинили в проведении его интересов. Но даже и при соблюдении этих условий нет никаких гарантий, что эти обвинения на тебя все равно не посыплются. Например, после февральского митинга «Обновления» с протестом против «срезания» трети зарплат и пенсий (которые будут выплачены «когда у государства будут на то средства», иными словами – когда рак на горе свистнет), на котором еще раз осудили украинские власти и призывали «быть с Россией» Дируна обвинили в том, что его финансирует «Правый сектор», чтобы умышленно наводить смуту в регионе, и вынудили его подать в суд за клевету. Более выигрышную позицию для себя лично занял «тертый калач» А.Сафонов. Имеющий огромный опыт оппозиционера, он сразу вновь занял нишу «Приднестровье или смерть». Некогда честивший на все корки Смирнова, стремясь защитить Приднестровье от «молдавских посягательств», Сафонов теперь стал чуть ли не с тоской и ностальгией вспоминать времена последнего. При Смирнове-де, никаких уступок Молдове не делалось, был он истинным патриотом региона, а вот при Шевчуке все пошло прахом и начались предательство и сдача региона властям Молдовы. К числу уступок Сафонов причисляет и появление молдавских таможенников, вкупе с левобережными, в Бендерах и Рыбнице, согласие обсуждать вопросы «третьей корзины» переговоров, то есть политического статуса Приднестровья, признание многомиллиардного долга региона за газ, падение уровня инвестиций, остановку крупнейших предприятий и так далее. Самое последнее в этом длинном ряду обвинений, и одно из самых тяжких – отказ проводить военный парад 9 мая 2015 г., в день 70-летия победы над Германией. Ничего подобного действительно ранее в Тирасполе и помыслить было невозможно. Однако ни Дирун, ни тем паче Сафонов не отвечают на вопрос – что делать Приднестровью в ответ на вызовы времени – обвал приднестровской экономики, вынужденную переориентацию ее предприятий на Запад и введение в действие в полном объеме Соглашения о свободной торговле с ЕС, подписанного Молдовой в ноябре 2014 г. Их ответы в основном сводятся к нескончаемой критике Запада за «ловушку» для Приднестровья, в которую оно попало после резкого усиления таможенного контроля властями Украины. Никаких рецептов по выходу из тупика их заявления не содержат. То же самое относится и к публикациям двух других известных оппозиционеров, в свое время бежавших из региона – бывшего подполковника МГБ Д.Соина, стремящегося теперь через свой сайт обратить внимание на растущую внешнюю опасность для региона (изменение его позиции связано, на наш взгляд, с тем, что сегодня он живет в России, где другую позицию, отличную от мнения власти, поддерживать теперь уже и небезопасно), и журналиста и общественного деятеля Р.Коноплева. Последний в своих публикациях практически открыто говорит уже и о неизбежности краха Приднестровья. Что в таком случае делать местным чиновникам и рядовому населению, совершенно неясно. Причина этого молчания оппозиционеров, как находящихся внутри, так и вне Приднестровья, также вполне очевидна. Сказав «а» - о неизбежном крахе экономики Приднестровья, неизбежно придется сказать «б» - как быть с политическим статусом региона и что делать с его жителями, объяснить, какой будет их дальнейшая судьба, теперь уже на руинах разрушающегося Приднестровья – пойдут ли они «в Румынию», как им 25 лет нагло лгут в Тирасполе и Москве, или же получат определенный статус в страшной для них перспективой расплаты за прошлое Молдове. А к этому – то есть публичному признанию своей капитуляции после четвертьвековой борьбы «за независимость» не готов сегодня никто в Приднестровье и России. Слишком страшным окажется после этого психологический шок для населения региона и его сторонников в РФ. Если так пойдет и дальше, то даже на обломках они так и не смогут признать совершившейся катастрофы их надежд и мечтаний. Это и есть тот идеологический тупик, из которого ни власти, ни даже оппозиция шевчуковскому режиму выйти не в состоянии. Вывести тех и других из этого тупика сможет, похоже, только время и его суровые реалии. Да и то – далеко не всех. Руслан Шевченко, доктор истории